Война 2011. Против НАТО. - Страница 58

— Я иду себе, — говорит он турецкому головорезу на всякий случай, да и чтобы просто поговорить с кем-нибудь напоследок.

— Ты есть — Украина, гражданский лицо? — констатирует вражеский пехотинец, тыча пальцем в грудную клетку.

Так точно, да, — соглашается «гражданское лицо», ибо неплохо все же размять голосовые связки подольше; в последний раз все-таки.

— Мы — мирный армия — искать военный териста, — сообщает смуглый солдат, все еще не вынимая тесак.

— Туриста? — переспрашивает «гражданское лицо».

— Да, териста, — кивает турок. — Террор, «бу-у»!

Мужичок невольно отшатывается, когда турок показывает это «бу-у», резко раздвигая руки.

— А, террориста? — уточняет он во внезапном, почти радостном озарении. Надо же, мозги еще не заклинило. — Я — нет. Я — нет, — машет он головой и тоже разводит руками.

— Но, но! — щурится турок. — Мы — мирный армия — искать териста. Где терист? Как?

— Так я это… — лопочет мужичишка. — У нас нету… Тут…

Издали что-то каркает на чужом языке офицер в люке. Может быть, дает команду приступить, наконец, к отработке военной головоломки «Враг на расстоянии вытянутой руки. Ваши действия?»

Туркей армия много большой платить, доллар, — объясняет турецкий переводчик, — Доллар? — переспрашивает мужичишка не для того, чтобы подтвердить цифру, а чтобы просто поблеять еще хоть некоторое время, — Много, большой доллар, — честно кивает турок. — Терист «бу-у» где? как? показа — много, большой доллар.

Похоже, турки разработали новый эсперанто для объяснения с северными аборигенами. В извилины его собеседника будто бы впрыскивается медиатор для сращивания новых нейронных соединений. Тем не менее это спонтанная удача, турок еще сам не понял. Он продолжает совершенствовать язык жестов: рассказывает, что «теристы» могут не только «бу-у», но «пу-пу», а также «аш-ш-ш», с демонстрацией запрокидывания головы в зенит. Затем он показывает пальцем во все стороны света, повторяя «где? как?». У мужичишки в мозгах совсем налаживается. Выходит, многодневное отсутствие подвоза свежего пивка влияет на «соображаловку» просто неописуемо по-новому. Он тоже показывает в небо, употребляет предположительно неизвестные солдату слова «лететь» и «стрелять» и, теперь уже почти не опасаясь за горло, возвращается в либерально усвоенное «сколько долларов?»

— Большой доллар, много, — соглашается с ним турок, но все же поворачивается за уточнением к уже заскучавшему в люке офицеру. — Ты терист «где-как» знаю? — снова смотрит он На гражданское лицо.

— Деньги вперед, — уверенно говорит на эсперанто мужичишка, поясняя жестом, что они, «родине», счет любят.

Турок берет его за рукав рубашки и приглашающе тянет за собой.

— Вы эта… деньги, — произносит мужик, но упирается очень в меру.

Они уже рядом с колесной бронемашиной. Турок-начальник смотрит на него сверху, как на насекомое. Мужичок понимает, что нужно срочно, уже на близкой дистанции, продемонстрировать связную речь.

— Террористы стрелять, летать, «та-та-та», самолет упал, упасть, — вкратце пересказывает он впечатления от только совершенно недавно виденного в натуре. — Я знаю, знать, где террористы. Но деньги, доллар мне щас, сюда, — он стучит по рубашечному карману, демонстрируя полную обученность либералистическому эсперанто.

Возвышающийся над люком начальник-янычар благосклонно кивает, наклоняется в соседний люк, что-то отрывисто каркает, схватывает поданную из недр столь небольшой, но явно богато экипированной бронемашины полевую кожаную сумку, открывает, очень недолго возится, наконец извлекает оттуда нечто вида портмоне, достает три, нет — две… все же одну бумажку и, наклоняясь сверху протягивает… Нет, не непосредственно говорящему насекомому, а передаточному звену — солдату-переводчику.

Теперь истинный символ либерализации земного шарика попал к адресату. Однако в этом монетаризированном мире все не так просто. В плане того, что важно махнуть рукой в нужном направлении недостаточно.

Турок приглашающе показывает на броню. Ну что ж, ради полусотни и возможной прибавки стоит, наверное, и прокатиться. Хотя ведь там, на конечном участке, может случиться стрельба, или с «теристами», в смысле, украинскими военными, турки тоже будут вести торговлю? Сомнения остаются.

57. Наивероятнейшая вероятность

Все же если ты не ниндзя, не стоит вторгаться в мир поединков «иду на вы». Глупое дело, не будучи десантником-громилой со стажем, пытаться обвести профессионалов-фронтовиков на их поле деятельности. Для добычи ударно-наступательной позиции требовалось готовиться загодя, формировать собственную вооруженную оппозицию. А теперь тоже мне — Сальвадор Альенде — решил дать бой с превосходящими силами. Тому чилийцу тоже умные товарищи советовали: «Соратник Альенде, ваши противники готовят вооруженный мятеж. Известны время и сроки. У них танки, истребители, боевые вертолеты. Пора раздавать оружие прогрессивным рабочим». А он: «Нет, нет, что вы?! Я крови не допущу. Все обойдется «чики-пуки». Народ у нас умный, благонравный, а демократия превыше всего». Ну, синьор Помидор Пиночет и устроил ему демократические перевыборы с минометным аккомпанементом. Вот и генералу Николаю Николаевичу Редьке стоило загодя создать в родном штабе революционное подполье, выдрессировать и вооружить, а только потом тягаться с турками на ближней дистанции.

Короче, решение о таком виде отхода оказалось однозначно неверным. В принципе, альтернатив-то особо не имелось. Разве что прыгать в окно на газончик со второго этажа. Но было б невероятно, если бы после этого успел достичь забора, преодолеть его бетонную двухметровость, плюс колючку-путанку, а находящиеся в пяти шагах от окна автоматчики не подрезали ему ноги своим 5, 56-миллиметровым калибром.